Роботы и Империя - Страница 96

К оглавлению

– В данный момент это было бы нежелательно, миледи.

– Какие у нее права на Жискара?

– Когда она была маленькой, Жискара передали ей.

– По закону?

– Нет, мадам. Просто доктор Фастольф позволил ей пользоваться им.

– Тогда она не имеет никаких прав на Жискара.

– Мы сказали ей об этом, мадам. По-видимому, все дело в сентиментальной привязанности к нему мадам Василии.

Глэдия фыркнула:

– Она обходилась без Жискара еще до того, как я приехала на Аврору. Она прекрасно могла продолжать в том же духе и не делать незаконных попыток лишить меня моей собственности. – Затем она беспокойно добавила: – Вы должны были меня разбудить!

– С мадам Василией было четыре робота, – сказал Дэниел. – Если бы вы проснулись и стали с ней спорить, роботам трудно было бы разобраться, чьим приказам подчиняться.

– Уж я бы отдала тот приказ, который нужно, можешь быть уверен.

– Я не сомневаюсь, мадам, но и мадам Василия тоже могла бы это сделать, ведь она одна из выдающихся роботехников в Галактике.

Глэдия взглянула на Жискара:

– А тебе нечего сказать?

– Только то, что все хорошо кончилось, мадам.

Глэдия задумчиво посмотрела в слабо светившиеся глаза робота, такие непохожие на человеческие глаза Дэниела, и подумала, что тот инцидент был, вообще-то говоря, несущественным. Пустяк. Сейчас нужно думать о другом: они едут на Землю.

И она перестала думать о Василии.

66

– Я беспокоюсь, – сказал Жискар почти конфиденциальным тоном; звуковые волны почти не колебали воздух.

Поселенческий корабль спокойно покинул Аврору, и погони как будто пока не было. Жизнь на борту шла обычным чередом, а поскольку все вокруг было автоматизировано, на корабле царило спокойствие, и Глэдия безмятежно спала.

– Я беспокоюсь о леди, друг Дэниел.

Дэниел достаточно хорошо знал характеристики позитронных связей Жискара, так что не нуждался в объяснениях.

– Направить леди Глэдию было необходимо, друг Жискар. Если бы она стала расспрашивать, она могла бы узнать о твоих способностях, и твое вмешательство стало бы более опасным. Достаточно вреда, что уже нанесли из-за того, что леди Василия узнала о них. Мы не знаем, с кем она этим поделилась.

– И все-таки я не хотел вмешиваться. Если бы леди Глэдия хотела забыть, все было бы просто и безопасно, но она отчаянно желала знать. Ей было досадно, что обошлись без нее. Поэтому я вынужден был рвать связки солидной интенсивности.

– Это было необходимо, друг Жискар.

– Однако риск причинить вред в этом случае все-таки был. Если представить связующие силы как тонкий шнур – далекая аналогия, но другой я не придумал, – то обычно препятствия, с которыми я имею дело, так тонки и эфемерны, что исчезают при моем прикосновении. Но мощная связующая сила щелкает и отскакивает, когда рвется, и отскочивший конец может ударить по другим связующим силам и захлестнуть, чем невероятно усиливает их. В этом случае человеческие эмоции могут неожиданно измениться, что наверняка приведет к вреду.

– Тебе кажется, что ты повредил леди, друг Жискар?

– Думаю, что нет. Я был исключительно осторожен, я работал все то время, пока мы разговаривали. Спасибо, что ты взял разговор с леди на себя и сумел не попасться между правдой и полуправдой. Но, несмотря на это, на всю мою осторожность, я пошел на риск, и меня удручало, что я сознательно рисковал. Это было так близко к нарушению Первого Закона, что требовало от меня исключительных усилий. Я уверен, что не смог бы сделать это, если бы…

– Да, друг Жискар?

– Если бы ты не разъяснил мне свой взгляд на Нулевой Закон.

– Значит, ты принимаешь его?

– Нет, не могу. А ты можешь? Встав лицом к лицу с возможностью нанести вред индивидуальному человеческому существу или допустив, что ему был причинен вред, можешь ли ты нанести вред абстрактному человечеству? Подумай!

– Я не уверен, – сказал Дэниел. Голос у него дрожал. – Мог бы, – с усилием продолжал он. – Только идея подталкивает меня… и тебя. Она помогла тебе рискнуть внести исправление в мозг леди Глэдии.

– Да, это верно, – согласился Жискар, – и чем больше мы думаем о Нулевом Законе, тем больше он подталкивает нас. Интересно, может ли он сделать это в самом крайнем случае? Может ли он помочь нам пойти на риск, больший чем тот, на который мы обычно идем?

– И все-таки я убежден в ценности Нулевого Закона, друг Жискар.

– Наверное, и я был бы убежден, если бы мог определить, что мы понимаем под человечеством.

Дэниел помолчал.

– Разве ты не принял Нулевой Закон недавно, когда остановил роботов мадам Василии и стер из ее мозга знание о твоих способностях?

– Нет, друг Дэниел, не совсем так. Я пытался принять его, но не по-настоящему.

– Однако твои действия…

– Они были продиктованы комбинацией мотивов. Ты говорил мне о своей концепции Нулевого Закона, и мне показалось, что она имеет некоторую ценность, однако этого не достаточно, чтобы зачеркнуть Первый Закон или хотя бы ослабить строгость Второго Закона в приказах мадам Василии. Затем, когда ты обратил мое внимание, что Второй Закон приложим к психоистории, я почувствовал, что сила позитронной мотиваций становится выше, но все-таки не настолько высокой, чтобы перешагнуть через Первый и Второй Законы.

– Но ты одолел мадам Василию, – прошептал Дэниел.

– Когда она приказала роботам демонтировать тебя, друг Дэниел, и выказала при этом явное удовольствие, беспокойство о тебе, добавившееся к тому, что уже сделала концепция Нулевого Закона, вытеснило Второй Закон и стало соперничать с Первым. Комбинация Нулевого Закона, психоистории, моей преданности леди Глэдии и твоей беды продиктовала мне действия.